ПЕПЕЛ ПОБЕДЫ
(из ненаписанного. Эпизод 1)

Автор: Морвен the Orthodox Elf
Бета: mamafanat
Жанр: ангст
Персонажи: ГП, НЛ, СС, НЖП и другие
Тип: джен
Рейтинг: G
Размер: миди
Дисклаймер: чужого не возьмём, своего не отдадим
Саммари: как быть, если воспоминания об ужасах войны грозят стать самыми счастливыми в твоей жизни?
Комментарии:
Приквел к фику «Куда улетают фениксы». Первый отрывок из ненаписанного фанфика «Гарри Поттер и Омут Памяти». Создан по многочисленным и неотступным просьбам моего сердца, которое никак не желает расставаться с довольно редко встречающейся в дикой природе, но просто сногсшибательной парой СС/НЛ.
АU – относительно одного-единственного слова Мамы Ро. Упёртый автор сего фика по-прежнему утверждает: опечатка издательства «Росмэн» полностью оправдывается словами «случайностей не бывает». Невилл Лонгботтом – профессор зельеварения? Чудесно. Ибо это значит, что и все мы потенциально способны ужиться и даже подружиться со своими боггартами…
ООС, прошу заметить, - это такая вещь, которая совершенно естественно и обоснованно может произойти не только с персонажами фанфика, но и со всеми нами.
В остальном же автор, как и раньше, «преданно чтит канон» (в коем попросту нет юридически грамотного подтверждения того факта, что профессор Снейп умер именно в 32 главе седьмого тома).

Эпиграф:
«Депрессия подобна даме в чёрном. Если она появляется, не гони её прочь, а пригласи к столу, как гостью, и послушай то, о чём она собирается сказать». Карл Густав Юнг.
Фик посвящается всем, кто знаком с этой дамой лично. В знак сочувствия, поддержки и восхищения их мужеством.


I

Этот сон Гарри Поттер видел так часто, что успел выучить наизусть, тем более, что сюжет повторялся из раза в раз без изменений. Всё начиналось с того, что Гарри стоял в Визжащей Хижине и смотрел в глаза умирающего Северуса Снейпа.

После этого Гарри оказывался на берегу озера: со всех сторон к нему слетались дементоры, а он пытался вызвать Патронуса, но у него ничего не получалось. Не получалось потому, что он никак не мог вспомнить, как выглядит его Патронус.

И, наконец, последний эпизод: пустой железнодорожный туннель. Гарри стоит на рельсах и каким-то образом видит (хотя вокруг темным-темно), что путь перед ним разветвляется. И ему надо выбрать, куда идти дальше: прямо, направо или налево. Смысла в этом нет никакого, ибо Гарри прекрасно знает, что все эти пути равно ведут лишь к очередной бесполезной развилке. Дурная бесконечность без капли надежды.

Именно так Гарри описал бы свои видения, если бы вёл дневник. Просто, сухо, без истерики. В конце концов, он же не девушка. Будь он девчонкой, он бы написал ещё и о том, какая тоска наваливается на сердце, когда кошмар внезапно вторгается в его обычные сны. Потому что всякий раз Гарри понимает, что должен будет досмотреть его до конца.

А это, между прочим, то ещё удовольствие. Всякий раз после таких увлекательных сновидений Гарри стоило немалого труда вспомнить: Снейп не умер, его спасли, Патронус – олень, как у отца, а рельсы обязательно куда-нибудь да ведут. Становилось легче. Можно было перевернуться на другой бок и спать дальше: обычно кошмар повторялся не раньше, чем через несколько дней.

То есть, это раньше он повторялся раз в неделю. На каникулах. А теперь, когда Гарри вернулся в Хогвартс, проклятый сон преследует его каждую ночь. Вот уже вторую неделю…

Гарри лёг на спину и посмотрел в тёмный потолок… А ведь всё так хорошо начиналось! Как радовалась Гермиона, что война закончилась, и можно будет, наконец, поучиться спокойно, без приключений. Рон, купивший себе «Молнию» (к ордену Мерлина второй степени прилагалось хорошее денежное вознаграждение), мечтал о квиддиче. Джинни и Гарри предвкушали удовольствие сидеть за одной партой. А в поезде выяснилось, что и Невилл решил пройти седьмой курс заново (а то в прошлом году он больше со Снейпом воевал, чем учился). Теперь им только Луны не хватало для полного счастья, но она в школу не вернулась: отец не пустил.

Когда Невилл рассказал друзьям эту новость, они лишь пожали плечами. Всё-таки, родители – сумасшедший народ. Ну что может случиться с детьми теперь, когда и все ужасы и несчастья остались позади? Пора перестать горевать и бояться: настало время думать о будущем, мечтать, строить планы и радоваться мирной жизни…

Этим-то и занимались пятеро гриффиндорцев, пока «Хогвартс-экспресс» мчался на север среди зелёных холмов. Шутили, травили анекдоты, обсуждали, кто кем будет после школы. Гарри и Рон этот вопрос давно решили и принялись уламывать Невилла присоединиться к ним.

- Аврор – это круто! Настоящая мужская работа!

- Точно! Это тебе не гербология! Романтика! Приключения!

Невилл смутился.

- Извините, ребята, - проговорил он, виновато взглянув на друзей, - но мне приключений по гроб жизни хватило…

- Мне тоже так казалось, - махнул рукой Гарри, - думал, хватит с меня. Женюсь, заведу кучу детей и ни черта больше делать не буду. А теперь…

- А теперь ты раздумал жениться, негодник?! – в притворном ужасе ахнула Джинни.

Гарри потянул её за руку, и девушка, рассмеявшись, упала в его объятия. Невилл поспешно сунул нос в какую-то книжку.

- Ну, а ты, Гермиона? – спросил Гарри по завершении поцелуя. – Уже выбрала, чем будешь заниматься?

- Почти, - вздохнула Гермиона, слегка отстранившись от Рона, - очень трудно выбирать, когда имеешь столько разных возможностей… Я бы, наверно, всё-таки занялась магическим Правом. В нашем законодательстве полно дыр! Правовая защита требуется не только эльфам-домовикам. Нынешним летом я имела возможность убедиться. Представляете, когда…

- Ой, Гермиона, пожалей! – взмолился Рон. – Я уже слышать обо всём этом не могу! Лучше скажи: ты не голодная? Кажется, тележка едет…

- А я буду домохозяйкой, - сказала Джинни после второго кекса. – Как мама.

- Ничего не имею против, - проворковал Гарри, и Невиллу снова пришлось отвернуться.

Словом, всё было прекрасно. Так бы ехать и ехать и никуда не приезжать… Покидать весёлое купе не хотелось, но Гарри с Гермионой были назначены старостами школы и поэтому должны были присматривать за порядком в поезде. Вернувшись с очередного обхода, они не застали в купе Джинни. Рон сидел бледный и подавленный, а Невилл, отвернувшись, смотрел в окно, хотя разглядеть что-либо в наступающих сумерках было довольно сложно.

- Джинни ушла в туалет, - промолвил Рон убитым голосом, - плакать. Это я виноват. Вспомнил Блевальные Батончики…

- Ох, Рон! – с укором вздохнула Гермиона; Гарри еле удержался, чтобы не обозвать Рона придурком.

Чем он, спрашивается, думал?! Хотя… они всё равно вспомнили бы об этом, не сейчас, так потом. Школа без близнецов Уизли, без их шалостей и весёлых изобретений… В душу впервые закралась мысль о том, что тот Хогвартс, куда друзья так мечтали вернуться, остался в прошлом – вместе со Всевозможными Волшебными Вредилками.

Джинни вернулась в купе через полчаса – с красными глазами и распухшим носом. Она мужественно пыталась улыбаться, но спасти положение было уже невозможно. Радостное настроение улетучилось без следа. За окном совсем стемнело, пошёл дождь. Он сопровождал их весь остаток пути до станции Хогсмит, а потом стучал в окна карет. Мокрые фестралы забавно фыркали, но тем, кто их видел, - а видели их теперь очень многие - не приходило в голову смеяться.

Прекрасный замок, как всегда, сиял огнями. Из Главного холла на громадное крыльцо лился тёплый свет. Никаких следов разрушений. Как будто войны не было вовсе. И всё же, поднимаясь по широким ступеням, Гарри с трудом отгонял от себя воспоминания о безжизненных телах, распростёртых на сером граните. Сколько там было живых, сколько мёртвых? Тогда, в мае, он шёл мимо, он спешил навстречу собственной гибели и не смел остановиться…

Страшные видения нахлынули с новой силой, когда друзья вошли в Большой зал. Гарри услышал, как Джинни шепчет:

- Вон там лежал Фред… там Тонкс и Люпин… там Колин…

Гарри сделалось не по себе при мысли о том, что сейчас в этом зале начнётся праздничный пир. Разве это возможно, разве это честно – веселиться здесь, где каждый камень помнит о потерях, боли и смерти?.. Победитель Вольдеморта огляделся: вокруг не было ни одного радостного лица. Разве что будущие первокурсники, вошедшие в зал следом за Хагридом, слегка разрядили тяжёлую атмосферу. Малыши, даром что замёрзли и промокли до нитки, таращились по сторонам с изумлением и восторгом.

После церемонии распределения новый директор Хогвартса Минерва МакГонагалл произнесла речь, в которой призвала всех присутствующих воздать честь героям войны. Гарри, Рон и Гермиона были вынуждены подняться со своих мест и кланяться в ответ на аплодисменты: громче всего они звучали, конечно же, за столом Гриффиндора. Райвенкло и Хаффлпафф горячо поддержали овацию. Слизеринцы вели себя сдержанно. Их стол был сегодня самым тихим, хотя МакГонагалл не забыла упомянуть о подвиге своего предшественника на директорском посту, бывшего декана Слизерина профессора Северуса Снейпа.

- К сожалению, профессор Снейп ещё не вполне здоров и пока не может разделить с нами трапезу, - промолвила она, показав на пустующее кресло по правую сторону от своего трона, - но мы надеемся, что вскоре он снова вернётся и в этот зал, и в класс Зельеварения…

На этот раз аплодисменты за слизеринским столом звучали смелее, чем за всеми прочими. Потом директор всё испортила: заговорила о погибших. Это было правильно и справедливо, но последовавший за речью пир больше напоминал поминки. Джинни снова заплакала, остальным кусок в горло не лез. Гарри встал из-за стола с больной головой. А ночью к нему снова явился кошмар: в десять раз ярче и мучительнее, чем раньше…

- Дерьмо!..

Гарри вздрогнул, воспоминания оборвались: в ночной тишине приглушённый голос Невилла прозвучал слишком громко.

Гарри откинул полог. Невилл сидел на своей кровати и при свете волшебной палочки читал учебник.

- Ты чего? – шёпотом спросил Гарри.

Невилл повернул голову и посмотрел на друга красными от усталости глазами.

- Ни черта не понимаю, - сокрушённо проговорил он. – Снейп был прав. Я полный идиот. Кретин. Ничтожество…

Гарри подумал немного и перебрался на кровать Невилла. Усевшись в изножье, он сказал:

- Невилл, не дури. Какое тебе дело до того, что говорил Снейп? Если у тебя нет способностей к Зельям, это ещё не значит, что ты…

- Проклятье, Гарри! – Невилл чуть не плакал. – В том-то всё и дело!..

Он закрыл учебник и повернул его так, чтобы Гарри увидел обложку. И Гарри лишился дара речи, прочтя на ней: «Расширенный курс Зельеварения».

- Ты это… тебе оно зачем? – спросил он пару минут спустя.

Невилл тяжело вздохнул и отложил волшебную палочку. Теперь спальню озаряло лишь слабое сияние месяца, смотревшего в узкое башенное окно.

- Ты никому не скажешь? – спросил Невилл, глядя куда-то в сторону. – Мама с папой. Им хуже… Целители говорят – ещё лет пять… и всё… Я так не могу, Гарри. Я должен попытаться сделать хоть что-то…

- Но почему именно ты? – удивился Гарри. – Есть же учёные… которые в этом разбираются…

- А потому, что судьба моих родителей никого не интересует! – с гневом проговорил Невилл. – Никого, кроме меня!.. Ты думаешь, я не пытался?.. Я писал в Лигу Алхимиков, я встречался с магистрами… Меня выслушали, потому что я герой войны и всё такое… а иначе бы и слушать не стали. У них на всё один ответ: «Молодой человек, нам очень жаль. Средства для исцеления подобных болезней не существует даже в теории. Сам Николас Фламель не мог бы…» ну, и так далее. Вот и весь разговор.

Гарри не знал, что и сказать. Поэтому сказал первое, что в голову пришло.

- Ну, раз магистры так считают… Тогда зачем себя изводить?.. Ты сделал, что мог… А выше головы всё равно не прыгнешь…

- Я знал, что ты меня не поймёшь, - прошептал Невилл. – Меня никто не понимает. Для всех вас война закончилась, вы победили, что вам ещё нужно?.. А для меня… Для меня она никогда не закончится. Молли не убила Беллатрикс. Беллатрикс жива, пока папа и мама больны… и если они умрут, это значит – Лейстрендж победила… Вольдеморт победил… Слезай с кровати, я спать хочу!..

Невилл натянул одеяло на голову и отвернулся. Гарри слез с его кровати и, подобрав упавший учебник, положил на тумбочку. Ему показалось, что свернувшийся клубочком Невилл тихонько всхлипывает. Что бы он там ни говорил, а Гарри прекрасно понимал его. Только вот не знал, чем помочь…

II

Утром Невилл сдержанно извинился перед ним, ещё раз попросил никому ничего не рассказывать, схватил сумку с учебниками и был таков. Куда он отправился в такую рань – неизвестно, все остальные обитатели спальни ещё только глаза продирали. Рон в пижаме стоял у окна и смотрел на ясное голубое небо.

- Идеальная погода для квиддича, - проговорил он с тоской. – Правда?

Гарри грустно кивнул. Их обоих отчислили из команды по той простой причине, что Гарри и Рон были на целый год старше самых взрослых игроков школы. Справедливая Минерва МакГонагалл не пожелала оставить команде Гриффиндора такого преимущества перед командами других факультетов.

- Полетаем после обеда? – предложил Гарри. – У нас же свободное время… позовём Джинни и других, потренируемся…

- Я Гермиону на свидание пригласил, - ответил Рон прежним унылым тоном. – Неделю уламывал найти для меня минутку… А она твердит своё: уроки, экзамены, ответственный год… Гарри, мне кажется, что она меня совсем разлюбила!

Последние слова Рон произнёс шёпотом, потому что Гарри уже подошёл и встал рядом.

- Рон, да брось, что ты такое говоришь?

Но Рон только вздохнул.

- Я для неё пустое место. Для неё главное – наука… А я – кто? Звёзд с неба не хватаю… Ей со мной скучно. Пока шла война, я был нужен, а теперь… Война кончилась, и я не знаю, как жить дальше. Плохо мне, дружище, совсем погано, если честно…

- Ну, Рон, перестань, всё будет нормально! – Гарри и сам бы хотел, чтобы его голос звучал поувереннее.

- Ты меня не понимаешь, - вздохнул Рон, украдкой смахивая что-то со щеки, - никто меня не понимает!..

- Знаешь, - продолжал он, помолчав немного, - я ужасно скучаю по Фреду с Джорджем… Мне кажется, они бы мне помогли… Подстроили бы какую-нибудь пакость, я бы на них рассердился, и всё стало бы хорошо… А Джордж теперь говорит: «Я тень, меня нет»… А мама плачет…

Гарри молча похлопал друга по плечу: увы, пожалуй, это всё, что он мог для него сделать.

……………………………………………………………………………………….

Гостиная была ещё пуста, только на диванчике перед камином скрючилась маленькая фигурка в ночном халате. По растрёпанным волосам и толстой книге на коленях Гарри опознал Гермиону.

- Тоже вскочила ни свет, ни заря, - сказал Гарри, садясь рядом.

- А? – Гермиона оторвала взгляд от книжки и недоумённо оглянулась по сторонам. – Ой, это что, уже утро?.. Я же только на минуточку присела почитать перед сном!.. Кошмар, опять ничего не успеваю!

- Гермиона, так нельзя, - строго произнёс Гарри. – Я понимаю, седьмой курс, ответственный год, но…

- Ох, Гарри, я так много забыла, пока мы воевали! – пожаловалась Гермиона. – Это ужасно. По астрологии ничего не помню. Арифмантику совсем забросила… Заклинания и руны ещё туда-сюда, всё же, у меня была практика, но то же зельеварение…

Она перегнулась за спинку дивана и попыталась поднять с пола сумку, набитую книгами так плотно, что они чуть было не перевесили. Гарри едва успел поймать подругу, когда она уже готова была кувырнуться за диван.

- Рон по тебе скучает, - сказал Гарри в надежде, что Гермиона всё-таки его услышит. – Говорит, что ты его совсем забыла…

- Это безответственно, - пробормотала Гермиона, роясь в сумке, - ведь он прекрасно знает, что от того, как мы сдадим экзамены, зависит наше будущее…

- Гермиона, что для тебя важнее, аттестат или Рон?!

- Что?..

Гермиона оставила в покое сумку, и Гарри понял, что сейчас, наконец, ему откроется правда.

- Гарри, мне страшно, - сказала Гермиона. – Я всё время вспоминаю о том, как он бросил нас тогда… Всё время вижу его лицо… Как он смотрел на меня, когда говорил, что я предательница…

- Когда это Рон называл тебя предательницей? – возмутился Гарри.

- Ну… в том смысле, что я выбрала тебя… У него был такой взгляд…

- Это всё медальон, это из-за него…

- Я тоже носила медальон, и ты носил его, но ни ты, ни я не позволяли себе… Ох, Гарри, что же мне делать?!

- Простить, - ответил Гарри, - простить его, если ты до сих пор не простила…

- Я… я простила, но… Никак не могу забыть… Скажи, как я могу впредь доверять человеку, способному бросить своих близких в такую трудную минуту?!

- Гермиона, послушай, - Гарри изо всех сил старался говорить спокойно. – Неужели ты забыла, что Рон вернулся к нам? Что он спас меня, когда я тонул, что он уничтожил медальон и совершил ещё кучу подвигов?..

Гермиона разрыдалась.

- Ты не понимаешь меня! – воскликнула она, вскакивая и хватая сумку. – Никто меня не понимает!..

С этими словами она исчезла на лестнице, ведущей в спальни девочек.

Через полчаса в гостиную стали спускаться другие студенты. Кто-то сразу отправлялся на завтрак, некоторые задерживались, поджидая товарищей.

- Привет, - сказала Джинни, подходя к дивану.

- Ты плакала? – тихо спросил Гарри, глядя на её слегка припухшие веки. – Опять?..

- Прости, - Джинни опустила голову и отвернулась. – Я не хотела тебя расстроить… Не обращай внимания. Это пройдёт. В конце концов я привыкну…

Гарри взял девушку за руку и усадил рядом с собой.

- К чему ты привыкнешь? – спросил он, зарываясь лицом в густые рыжие волосы.

- Надо сказать, чтобы кровать Эмили Краус убрали, - еле слышно промолвила Джинни, - Эмили не приедет… Мы вчера узнали, что она больше никогда не сможет ходить… То проклятие, которое в неё попало… Какое-то очень редкое. Про него никто ничего не знает… Никто не может помочь… Гарри, ну что ты делаешь?!

- Ты не хочешь, чтобы я тебя целовал? – растерялся юноша.

Джинни вскочила.

- У нас горе, а ты!.. Тебе нет никакого дела!.. Ты только и думаешь о том, чтобы…

- Я только и думаю о том, чтобы хоть как-то всех вас утешить! – не выдержал Гарри. – И у меня ни черта не получается!.. Все только и говорят, что я тупой, ничего не понимаю! У всех горе, кроме меня! Достали!..

Он сердито скрестил руки, не обращая никакого внимания на любопытные взгляды окружающих.

- Я устал, - продолжал Гарри, глядя на туфли стоявшей перед ним Джинни. – Когда я ехал сюда, я думал, что возвращаюсь домой. Хогвартс был моим домом, а теперь он похож на кладбище! Я думал – кончится война, и настанет счастье… А оно не настало…Это нечестно!..

По щекам поползли слёзы, и Гарри сердито утёр их рукавом.

Джинни опустилась на ковёр и положила голову на колени Гарри.

- Прости, - поговорила она, - я понимаю тебя… В прошлом году Хогвартс стал ужасным местом. Куда хуже кладбища. Но… тогда почему-то было легче. Наверно, потому, что мы сражались, у нас не было времени на страх и тоску, а теперь…

Джинни не удержалась и заплакала. А Гарри почувствовал, что у него совершенно нет ни слов, ни сил для того, чтобы попытаться её утешить.

- А мне снятся сны, - неожиданно для себя самого сказал он.

Он совершенно не собирался говорить это таким глухим и мрачным тоном. Он вообще не собирался этого говорить. Он и думать об этом не хотел. Для кошмаров вполне достаточно ночей, не хватало вспоминать о них ещё и днём!..

- Сны? – похоже, Джинни испугалась. – Какие сны?

- Да ну, ничего особенного, - Гарри махнул рукой и, кривовато улыбнувшись, встал с дивана. – Не обращай внимания… Просто сорвалось с языка… Пойдём завтракать?..

Джинни поднялась на ноги, утирая слёзы кулаками, как маленькая. Потом обеспокоенно взглянула на юношу.

- Гарри, ты плохо себя чувствуешь? – спросила она. – У тебя такой вид, как будто тебя тошнит...

- Ничего подобного! - огрызнулся Гарри. - Я прекрасно себя чувствую! Просто великолепно! Лучше всех!.. Да, меня тошнит. Меня всегда тошнит после этих чёртовых кошмаров!

Он плюхнулся обратно. Джинни села рядом, осторожно положив руку ему на плечо и заглядывая в глаза. Гарри поклялся себе, что ограничится изложением фактов. Скупо, кратко, без душераздирающих подробностей…

- Знаешь, каково это? – говорил он десять минут спустя, обхватив себя руками и надеясь, что Джинни не видит, как его трясёт. – Когда не можешь вспомнить?.. Голову как будто стальным обручем сжимает… А внутри – темно и пусто… И от этого начинаешь задыхаться, словно тебя живьём в могилу закопали… И ты мечтаешь увидеть хоть искорку света, но какой там может быть свет?.. В этом проклятом туннеле?.. Только - поезд!.. И ты знаешь, что он от тебя мокрого места не оставит, а всё равно надеешься!.. Увидеть… Хотя бы на миг, хотя бы ценой жизни!.. Только никакого поезда, никакого света не будет! Никогда!.. И ещё там холодно. Холодно как чёрт знает где. Потому что дементоры высасывают из тебя душу… каждый раз заново… И ты понимаешь, что однажды высосут совсем. И ты больше не проснёшься…

- Гарри, Гарри, перестань! – взмолилась Джинни. – Замолчи, пожалуйста! Гарри, это что-то ненормальное! Тебе нужен врач! Пойдём, я отведу тебя к мадам Помфри!..

- Я не ненормальный!!! – взревел Гарри, вскакивая с дивана. – Мне не нужен никакой врач! Всё, что мне нужно – это чтобы меня поняли! Я думал, ты сможешь!.. А ты… Если даже ты не понимаешь, что о других говорить?!

Как он выбрался из гостиной, Гарри не помнил. Вне себя от гнева и обиды, он нёсся по замку, повторяя «Я нормальный! Я не больной! Я не псих!». Лишь когда две маленькие первокурсницы в ужасе шарахнулись от него, Гарри понял, что говорит это вслух и довольно громко. Лицо ошпарило стыдом. Победитель Вольдеморта споткнулся на ровном месте и чуть не упал, здорово подвернув ногу. Боль, сдобренная парой подходящих к случаю выражений, окончательно привела его в себя. Злость улетучилась, осталась пустота и горечь. Гарри одёрнул сбившуюся набок мантию и уныло захромал в сторону Большого зала.
«Просто чёрт знает что такое, - думал по дороге юноша. – Что со мной происходит? Я никогда в жизни не испытывал таких чувств, как в этих дурацких снах! Но тогда как они могут мне сниться?.. Нет, я, конечно, знаю, что такое ужас и отчаяние… но чтоб до такой степени! Может быть, Джинни права, и я действительно схожу с ума?»

От мрачных раздумий Гарри отвлекла какая-то возня у подножия главной лестницы. Подойдя поближе, он увидел небольшую и сильно напуганную кучку слизеринцев. По виду - курс третий или четвёртый. Две девочки плакали, сидя на полу, один из мальчиков прижимал к носу окровавленный платок, а прочие, с волшебными палочками наизготовку, настороженно оглядывались вокруг.

- Что тут произошло? – спросил Гарри, поправив на груди значок старосты школы.

- На нас напали, - коротко ответил очень бледный темноволосый мальчик, державший свою волшебную палочку в левой руке.

- Кто? – спросил Гарри, чувствуя, как к горлу снова начинает подкатывать тошнота.

- Мы их не знаем. Они подошли сзади и сразу же сбежали. Дафну и Элизабет оглушили. Дэвид ранен…

С этими словами мальчик выронил волшебную палочку и упал к ногам старосты.

- Мэтью! – вскрикнула стоявшая рядом девочка: они с Гарри едва не стукнулись лбами, торопливо наклоняясь над потерявшим сознание студентом.

- Взгляните, у него что-то с рукой! – девочка осторожно завернула рукав мантии, и Гарри понял, что Мэтью не был левшой, просто его правая рука, казалось, превратилась в один большой синяк.

- Ч-чёрт! – не удержался Гарри; это уже никак нельзя было назвать детской шалостью. – И вы действительно не знаете, кто это мог быть? Может, нападавшие что-то кричали? Ну, кроме заклинаний?..

- Не помню, - всхлипнула девочка, - я так растерялась…

Гарри обвёл группу вопрошающим взглядом. Но остальные выглядели такими же растерянными и точно так же качали головами.

- Я помню. Кричали.

Гарри снова чуть не столкнулся лбом со своей собеседницей: Мэтью очнулся.

- Ты как? – обеспокоенно спросил Гарри, помогая мальчику приподняться; девочка, глотая слёзы, молча погладила товарища по плечу.

- Терпимо, - ответил Мэтью, скривившись от боли. - Дейдрэ, не реви, я живой. Прошу прощения, сэр, я не ответил на ваш вопрос. Нападавшие крикнули: «Бей змеёнышей». Дальше шли заклинания. Если хотите, я их вам перечислю в хронологическом, алфавитном или любом другом порядке.

В голосе Мэтью звучала откровенная неприязнь. Стиснув зубы, он отодвинулся подальше от Гарри. Гарри опустил руки.

- Вы перечислите все эти заклинания мадам Помфри в Больничном крыле, - сухо проговорил он. – Сами доберётесь или вас проводить?

- Доберёмся. Дик, помоги Дэвиду, ему совсем плохо. Дейдрэ, ты поведёшь девочек. Чарли... спасибо, дружище. Ребята, остальные - внимательнее по сторонам. Они могут вернуться…

Глядя вслед организованно удаляющейся группе – а скорее, отряду, - Гарри испытывал весьма противоречивые чувства. Он не мог не восхищаться выдержкой юного Мэтью, и его забота о друзьях вызывала искреннее уважение. Но этот полный презрения взгляд, который слизеринец, уходя, бросил на Гарри… Что это значит? Война продолжается?..

Кто-то осторожно подёргал его за мантию. Гарри обернулся. Позади него стояла маленькая девочка с эмблемой Хаффлпаффа на мантии.

- Это были ваши, - сказала она шёпотом, глядя на Гарри испуганными глазками, - которые напали… двое ваших… и двое из Райвенкло… Они вывернули мантии наизнанку, чтобы не было видно значков… но я их узнала. У меня хорошая память на лица…

- Ты мне их покажешь? – быстро спросил Гарри.

Девочка задрожала и отступила на шаг.

- Н-нет, сэр, - пролепетала она, - я… я не… Мэтью говорит, что это не выход…

- При чём тут Мэтью? – нахмурился Гарри.

- Он мой старший брат, - ответила девочка, - и он говорит, что, если Слизерин начнёт жаловаться, то станет только хуже… Учителя всё равно ничего не смогут сделать, а честь факультета пострадает ещё сильнее…

- Постой, - Гарри присел перед малюткой на корточки, - ты хочешь сказать, что этот случай – не первый?..

- Нет, сэр, - на глазах девочки появились слёзы, - не первый… Это происходит каждый день. Некоторые ребята из Слизерина даже перестали носить свои цвета, потому что боятся. А Мэтт носит… Я теперь всё время хожу за ним, только… только я же не могу его защитить, я ещё ничего не умею!..

- Послушай, если ты не хочешь, чтобы я помог, зачем ты мне всё это рассказываешь? – допытывался Гарри.

- Я… не знаю, - захлюпала носом девочка, - я… испугалась… Я увидела, как Мэтт упал… Сэр, можно, я пойду в Больничное крыло? Пожалуйста, сэр, а вдруг брату плохо?! Я же всё равно больше вам ничего не скажу!..

Не дожидаясь разрешения, малютка развернулась и бросилась вверх по лестнице. Гарри поднялся и тяжело вздохнул. С одной стороны, всё было паршиво. Если верить этой девчушке, то Хогвартс действительно катится в тартарары. С другой стороны… Гарри было неловко признаться себе в этом, но он почувствовал некоторое облегчение при мысли, что, даже если он и сходит с ума, то не в одиночестве, а вместе со всей школой.

III

… Завтрак ещё только начинался, половина мест в Большом зале пустовала. В середине гриффиндорского стола Гарри увидел Невилла.

- Приятного аппетита, - сказал Гарри, подойдя и усевшись рядом.

Невилл молча кивнул; он сидел, ссутулившись и рассеянно глядя в свою тарелку. Гарри машинально взял тост. С сомнением поглядев на хлеб, он решил, что, возможно, за разговором его удастся проглотить незаметно для самого себя.

- А куда это ты так рано сорвался? – спросил он у Невилла.

- В библиотеку, - отозвался Невилл.

- В библиотеку? – удивился Гарри. – А зачем?..

Невилл хмыкнул:

- Действительно, зачем? Что такому идиоту, как я, делать в библиотеке?..

Он тяжко вздохнул и принялся возить ложкой в овсянке.

- Приятного аппетита!

К столу подошла Гермиона. За ней тащился Рон, сгибаясь под тяжестью её сумки, набитой учебниками.

- Спасибо, - пробормотал Невилл, поднося ложку ко рту.

Гарри передёрнулся и сглотнул. Рон и Гермиона уселись напротив. Рон, по-прежнему мрачный и подавленный, изо всех сил пытался скрыть своё плохое настроение. Впрочем, его улыбка выглядела довольно жалко и скорее наводила на мысль о зубной боли. Гермиона была неестественно суетлива.

- Рон, не ставь сумку на пол... Вот сюда, на скамью… Да не так, она же упадёт!.. Какой ты неуклюжий!.. Так, что у нас на завтрак? Как настроение, мальчики? Что нового? Невилл, ты какой-то не такой. У тебя всё в порядке? Рон, ты почему не ешь? Положи мне овсянки… или нет, не хочу, лучше омлет… Фу, какой-то он странный…

Она тараторила так быстро, что никто не успевал вставить ни слова.

- Рон, перестань толкать меня под столом. Это невежливо. Лучше передай мне джем… Надо поскорее позавтракать, мне ещё в библиотеку…

- Мне тоже! – с отчаянием воскликнул Рон.

Гермиона наконец-то замолчала и удивлённо посмотрела на него.

- А тебе-то туда зачем? – спросила она.

Невилл горько ухмыльнулся, опуская ложку:

- Добро пожаловать в общество тупых, Рон.

Рон побагровел.

- Ты кого тупым назвал, ботаник чёртов?!

- Тупым тебя назвал, вообще-то, не я, а твоя девушка, - уточнил Невилл, сжимая кулаки и бросая на Рона неожиданно тяжёлый взгляд исподлобья.

- С каких это пор я девушка?! – возмутилась Гермиона. – У меня имя есть!

«Вот идиоты», - подумал Гарри и вцепился зубами в тост, чтобы не сказать то же самое вслух. Ему показалось, что он откусил кусок картона.

- Приятного аппетита, любимый! – раздался над его головой сердитый голос Джинни.

- Спасибо! – рявкнули Рон, Гермиона и Невилл.

- … если ты думаешь, будто наорать на меня и смыться было с твоей стороны хорошим поступком, - заговорила Джинни, демонстративно плюхаясь на скамью по правую руку Невилла, - то ты жестоко ошиба…

- Доброе утро, мои хорошие.

Гарри закрыл глаза и чуть не умер от облегчения. Тихие слова, произнесённые – это было слышно - с ласковой улыбкой, окутали его тёплой волной покоя. Желудок наконец угомонился, горло перестали сжимать спазмы, а хлеб обрёл вкус хлеба: за спиной Гарри стояла новая преподавательница Хогвартса по Защите от Тёмных Искусств Мери Сьюзан Саншайн.

……………………………………………………………………………………….

Тридцать первого августа, когда МакГонагалл, завершая свою праздничную речь, объявила студентам о новом назначении, все только переглянулись и пожали плечами. Слова «профессор Саншайн» никому ничего не говорили.

- Очередной смертник, - прокомментировал новость Рон.

- … не видите её за нашим столом, ибо миссис Саншайн в данный момент занята, - говорила тем временем директор, - вы познакомитесь с нею на уроке…

- Женщина! – разочарованно вздохнул Гарри. – Тьфу ты, а я так надеялся поучиться!..

На следующий день, сидя в классе в ожидании профессора, Гарри продолжал спор с Гермионой:

- Нет, я не говорил, что все бабы – дуры! – сердился он. – Хотя, конечно, иногда даже самые умные из них ведут себя как…

- Гарри, дружище, заткнись, или я тебя стукну, - сказал Рон, приобняв красную от злости отличницу; Гермиона раздражённо повела плечом, сбросив его руку.

- Да я просто вспомнил Амбридж! – пошёл на попятную Гарри.

- В прошлом году мы мечтали об Амбридж, - еле слышно проговорил Невилл, и в его голосе была такая боль, что друзья забыли о ссоре.

- Это правда, Гарри. Я до сих пор не могу спокойно видеть этот класс, - прошептала Джинни, и тоска, тяжёлая, серая, как надгробная плита, вновь легла на сердце…

Погрузившись в унылую задумчивость, Гарри не заметил, как профессор Саншайн появилась за кафедрой.

- Доброе утро, мои хорошие.
……………………………………………………………………………………..

Вот и теперь всё вокруг изменилось как по волшебству

- Доброе утро, профессор! – хмурый набыченный тип, сидевший рядом с Гарри, обернулся и просиял, снова превратившись в Невилла, добродушного, слегка застенчивого юношу с тёплым и приветливым взглядом.

- Здравствуйте, профессор! - Рон, чья злоба испарилась в мгновение ока, наконец-то смог улыбнуться по-настоящему; тоскливая покорность брошенной собаки исчезла из его глаз. Он выпрямился, расправил плечи и снова стал прежним Роном, надёжным, весёлым и храбрым парнем, верным другом.

- Как поживаете, миссис Саншайн? – встрепенувшаяся Джинни подняла глаза, и Гарри показалось, что он ещё никогда не видел её такой красивой.

Гермиона ничего не сказала. Умиротворённо вздохнув, она нежно взяла Рона за руку.

- Спасибо, Джинни, милая, - отвечала миссис Саншайн, - у меня всё хорошо.

Её ладонь лежала на плече Гарри, и он не смел шелохнуться, боясь спугнуть нежданное счастье. Хотя ему тоже до смерти хотелось взглянуть на ту, кого вся школа называла Солнышком. Да и кто, узрев Санни хотя бы раз в жизни, не мечтал смотреть на неё вечно? Чьё сердце не замирало от сладкого восторга при виде её сияющего красотой юного лица, нежной, кроткой улыбки и прекрасных синих глаз доброй феи?

А её волосы! Цвета тёмного шоколада, в пламени свечей они отливают красной медью, а на солнце вспыхивают жарким золотом. Такие пышные, тёплые даже на взгляд… Кажется – стоит прикоснуться к ним один-единственный раз, и ты больше никогда не узнаешь холода. Но разве кто-то может решиться на такую дерзость?.. А её походка! Когда Санни проходит мимо – стремительная, как ручей, и величавая, как королева, - твои собственные ноги вдруг становятся лёгкими, груз невзгод покидает сердце, а за спиной как будто вырастают крылья…

«Эк меня понесло! – Гарри был немало удивлён: он сроду не подозревал за собой способности к столь поэтическим сравнениям. - Того и гляди, романы писать начну!..»

Он ощутил холодок на плече, на том месте, где только что лежала лёгкая рука. Санни отошла от их снова дружной компании и направилась к столу преподавателей, оставляя за собою десятки посветлевших, улыбающихся лиц. Гарри, всё ещё не шевелясь, глядел ей вслед. Рон, Джинни и Гермиона влюблённо таращились туда же. А Невилл вдруг схватил сумку и начал лихорадочно в ней рыться.

Достав перо, он принялся что-то быстро писать на куске пергамента, прикрывая его левой рукой. Сидевшая справа от Невилла Джинни с интересом следила за его занятием.

- Это про Санни, Барашек? – спросила она, заглядывая под его ладонь.

- Да нет… это так… вообще, - рассеянно отозвался Невилл, продолжая строчить.

- Барашек? – удивилась Гермиона.

- Я звала его так в прошлом году, - ответила Джинни; она улыбнулась и нежно потрепала Невилла по волосам. – Потому что он кудрявый…

- Но не как баран, - возразила Гермиона, накладывая себе овсянки. – У баранов шкура, а у Невилла такие дивные локоны… Невилл больше похож на ангела. На красивого ангела-брюнета…

Она томно вздохнула, косясь на Рона, но тот не поддался на провокацию и только хмыкнул, вываливая на свою тарелку с десяток благоухающих сосисок.

- Это Невилл-то у нас ангел? – засмеялась Джинни. – Нет, он настоящий Барашек. Ангелы – это которые на небесах, с арфами и нимбами. А ты бы видела, как он со Снейпом в прошлом году разговаривал: директор на него орёт, а Невилл стоит, смотрит так упрямо, того и гляди забодает!..

- А что это такое пишет наш милый Барашек? – просюсюкал Рон.

- Не твоего ума дело, Бон-Бон, - беззлобно осадил его Невилл, не отрываясь от своего занятия. – И запомни: звать меня Барашком… позволено только Джинни… а для тебя я - Невилл… Если это слишком сложно, то – господин Лонгботтом… А будешь ухмыляться – получишь по шее…

Рон восхищённо хрюкнул и потянулся за кетчупом. Гарри взял с блюда пару особенно аппетитных ломтиков бекона... и чуть не уронил их, когда Джинни, голосом, полным гордости, произнесла:

- Невилл пишет стихи! Настоящие!

- Да ты что! – изумилась Гермиона.

- Да брось! – недоверчиво проговорил Рон.

- И давно это с ним? – сочувственно спросил Гарри.

- С детства, - спокойно ответил Невилл, откладывая перо и пробегая взглядом по исписанному листку.

- А нам ничего не говорил! – обиженно протянула Гермиона.

- Потому и не говорил, - пожал плечами Невилл, сворачивая листок в трубочку и убирая в сумку. – Стеснялся…

- А ей почему сказал? – Рон кивнул на Джинни.

- Потому что Джин – мой друг, - ответил Невилл; он обвёл компанию таким торжественным взглядом, что даже Рон сделался серьёзным. – Нет, вы только не обижайтесь… поймите… Вы все – мои друзья. Самые лучшие на свете. Но ведь, например, тебе, Гермиона, Рон и Гарри ближе, чем я… А мне ближе Джин и Луна. Вы сражались втроём – и нас тоже было трое. Конечно, наши подвиги не сравнить с вашими, к тому же, как выяснилось, во многом мы сваляли большого дурака, но и нам было несладко, ведь… потому что…

Не привыкший к таким длинным и высокопарным речам Невилл внезапно замолчал и, покраснев, низко опустив голову. Он снова стал похож на себя прежнего: на того робкого, затюканного паренька, каким впервые предстал перед друзьями семь лет назад.

Джинни осторожно взяла смутившегося юношу за подбородок, заставив поднять лицо. Гарри показалось, что Джинни и Невилл сейчас поцелуются… Но они просто соприкоснулись лбами и сидели так несколько секунд – молча, опустив глаза. Потом Джинни улыбнулась.

- Барашек мой! – нежно произнесла она, чмокнула Невилла в щёку, вылезла из-за стола и пересела к Гарри.

- Ты ведь не ревнуешь? – шепнула девушка.

Вместо ответа Гарри поцеловал её, заметив краем глаза, что Рон и Гермиона взяли с них пример.

- Я же понимаю: фронтовая дружба и всё такое, - так же шёпотом ответил Гарри пару минут спустя, немного успокоившись и намазывая мармеладом тост для Джинни.

- Тем более что Невилл, кажется, неравнодушен к Луне! – Джинни заговорщически подмигнула.

- Да ну? – удивился Гарри.

- Почта! – воскликнула Гермиона.

Большой зал наполнился радостными возгласами, громким уханьем и хлопаньем крыльев. Бурая амбарная сова уронила на голову Гермионе свёрнутую газету. Большая тень скользнула над столом, и на скатерть перед Гарри шлёпнулась задушенная мышь. Белый филин Ух (Хагрид не раздумывал долго, выбирая подарок на восемнадцатый день рождения Гарри Поттера), исполнив свой долг, заложил красивый вираж и вылетел в окно.

- Глупая птица, - брезгливо поморщилась Джинни, глядя на мышь.

- Ух считает, что должен обо мне заботиться, - сказал Гарри.

Гермиона, уткнувшаяся в газету, не глядя, взяла чистую кружку и накрыла ею дохлого зверька.

- Пора бы уже и привыкнуть, - пробормотала она.

Джинни хотела возразить, но её внимание привлекла сова… ярко-жёлтого цвета. Впрочем, на это чудо любовался весь зал, многие студенты помладше смеялись, показывая на сову пальцем. А Невилл – тот так и расцвёл, когда диковинная птица приземлилась в миску с кукурузными хлопьями прямо напротив него.

Отвязав от лапки совы письмо, юноша бережно спрятал его себе под мантию. Подумав немного, он достал из сумки свиток с только что написанным стихотворением…

- Что я тебе говорила? – шепнула Джинни, тихонько толкнув Гарри локотком в бок. – Бабушка вряд ли послала бы ему жёлтую сову!..

Оживление, связанное с прибытием почты, улеглось, и завтрак продолжился. Невилл, очевидно, не хотел читать письмо при всех. Вместо этого он достал из сумки учебник и, прислонив его к кувшину с соком, сосредоточенно уставился в книгу, иногда промахиваясь ложкой мимо рта.

IV

- Гермиона, - позвал он несколько минут спустя.

- Мм? – откликнулась та, переворачивая страницу газеты.

- Извини, ты мне не могла бы объяснить мне кое-что?..

- Спрашивай, - кивнула Гермиона, бегло просматривая какую-то статью.

- Вот, например: «добавить крылья златоглазки и помешать восемь раз по часовой стрелке…» Почему именно восемь раз и именно по часовой?

- Потому что так написано в инструкции, - рассеянно отозвалась Гермиона, но вдруг оторвалась от своей газеты и удивлённо уставилась на учебник. – Погоди, это у тебя что, Зельеварение? – она перевела взгляд на Невилла. – Зачем это тебе? Ты же, вроде, увлекался гербологией…

- Я и сейчас увлекаюсь, - ответил Невилл, выразительно взглянув на Гарри, - просто… ну… мне хочется пойти дальше. Что толку знать все свойства мандрагоры, если не можешь их использовать?

- Но зато ты знаешь, как правильно вырастить эту самую мандрагору, - возразила Гермиона, - а зельевар этого не знает… Не лучше ли развивать свои сильные стороны, Невилл? Ведь у тебя никогда не ладилось с зельями, и к тому же, ты не занимался ими целых два года…

Её увещевания не возымели никакого действия. Взгляд Невилла стал жёстким и упрямым. Да, Джинни был права, на ангела этот парень совсем не походил. А вот на барана - очень даже…

- Так ты можешь ответить на мой вопрос?

- Так я ведь уже ответила, - пожала плечами Гермиона.

- То есть, весь смысл этого предмета – в следовании инструкции? – не унимался Невилл.

- Ну, по крайней мере, на первых порах…

Невилл тоскливо взглянул в книжку, вцепившись руками в свои локоны.

- Нет, не понимаю… не понимаю, как тут можно не запутаться…

- Сосредоточенность, внимание и усердие, - сурово проговорила Гермиона, - без них ничего не добьёшься. Вот я, например, прежде, чем приступать к выполнению практического задания, учу инструкцию наизусть, чтобы не отвлекаться…

- Ты можешь выучить наизусть то, чего не понимаешь? – недоверчиво спросил Невилл.

- Боже мой, Невилл, ну что тут понимать? – всплеснула руками Гермиона. – По-моему, твоя гербология куда сложнее, там вообще никакой ясности не существует…

- Странно, - промолвил Невилл, - а мне кажется, что ничего нет проще гербологии… Мне даже и учить почти ничего не надо: я смотрю на растение и сразу чувствую, любит оно солнце или тень, какая ему нужна почва, когда оно наберёт силу, ну, и так далее… А в учебнике только уточняю…

- Чувства – ненаучный подход, - отрезала Гермиона. – Ну, а как же с латынью? Ты знаешь её даже лучше, чем я…

- Ну, какая же может быть гербология без латыни? – растерянно проговорил Невилл. – Конечно, я знаю латынь… Она как-то сама собой выучилась…

- Сама собой? Но там же куча правил! Как ты их запоминаешь с такой плохой памятью?

- Как запоминаю? – Невилл задумался. – Да никак… Я сочиню предложение, открою учебник, чтобы проверить, и почти всегда оказывается, что я всё сделал по правилам… А я всего лишь старался, чтобы фраза была красивой… Но, знаешь, - тут он слегка оживился, - мне всегда бывает так радостно увидеть, что красота имеет свои законы…

- Понятно, - вздохнула Гермиона, буравя Невилла взглядом практикующего психиатра.

- А тут, - продолжал Невилл, с отчаянием посмотрев в книгу, - восемь раз по часовой… девять раз против… Почему, скажем, не десять?..

- Потому что иначе ничего не получится, - терпеливо объяснила Гермиона.

- … и мы все, ну кроме Гермионы, конечно, уже сто раз подтвердили этот научный факт опытным путём, - встрял Рон. – Вот и учёные так делают. Сидят себе в лабораториях, помешивают… Раз не получилось, два не получилось, на сто тридцать второй глядишь, а оно…

- Я думаю, над этим учебником трудились достаточно сведущие люди, - вновь взяла слово Гермиона. – Нам нет нужды проверять их и сомневаться в их инструкциях…

- Да я не сомневаюсь, - защищался Невилл, - просто я тоже хочу уметь сочинять зелья…

Гермиона вытаращила глаза, а потом громко расхохоталась. Рон подержал её. Гарри поморщился: этот смех полоснул по сердцу обжигающим холодом, прогоняя едва обретённый покой. Друзья веселились как-то неестественно, натянуто. Ну, с Роном всё просто: подлизывается к своей девушке. А Гермиона смеётся так, словно хочет поставить Невилла на место. Ну да, он, конечно, ужасно наивный, раз думает, будто зелья можно сочинять, как стихи. Но зачем же его унижать?..

- Невилл, - Джинни сочувственно улыбнулась, - профессор Слагхорн говорит, что зельеварение – тёмная наука, и, чтобы в ней разбираться, надо обладать особым даром, чем-то вроде ясновидения...

- Чушь какая! – фыркнула Гермиона, оборвав дурацкий смех. – Ясновидение – это миф, удобное прикрытие для недоучек и шарлатанов!..

- А профессор Слагхорн, он кто – недоучка или шарлатан? – ехидно произнесла Джинни.

- Девчонки, не ссорьтесь, - жалобно проговорил Рон.

- Замолчи, Рон! – прикрикнули на него обе девушки и продолжили выяснение отношений. Невилл снова сидел с убитым видом. А Гарри захотелось оказаться как можно дальше отсюда, лишь бы не видеть этих унылых и злых лиц, не слышать раздражённые голоса… Надеясь отвлечься, он взглянул на преподавательский стол.

Миссис Саншайн он, к своему огорчению, не увидел: её кресло было свободно: видимо, Санни уже успела позавтракать. По-прежнему пустовало и место по правую руку от директорского трона. Профессор Снейп всё ещё находился в Больничном крыле и не показывался никому на глаза.

О состоянии здоровья бывшего директора Хогвартса ходили самые противоречивые слухи. Кто-то утверждал, что профессор Снейп уже совсем поправился и просто не хочет никого видеть. Другие говорили, что он лежит при смерти. Некоторые болтали даже, что он вообще давно уже умер, но школьное начальство почему-то это скрывает. В общем, теорий было множество.

Узнать истинное положение вещей не составило бы никакого труда: всего-то и нужно было - подняться в Больничное крыло... Однако, странное дело: за помощью к мадам Помфри ежедневно обращалось не менее десятка студентов, но ни одному из них до сих пор не пришло в голову навестить профессора-героя. Лишь совестливая Гермиона поначалу довольно часто призывала друзей исполнить свой гражданский долг. Друзья отговаривались нехваткой времени, Гермиона порицала их за чёрствость. Хотя было очевидно, что мужественная староста и сама не очень-то рвётся на это свидание. Однажды Рон не выдержал.

«Послушай, любимая, - сказал он, - перестань мучить себя и нас. Конечно, навещать больных – это доброе дело. Но ты уверена, что профессор Снейп будет рад нас видеть? »

Больше Гермиона никого не мучила.

… Завтрак закончился в гробовом молчании. Девушки сидели надутые, Невилл унылый, Рон мрачный. Гарри хотя больше и не тошнило, но настроение всё равно было хуже некуда. Об уроках даже думать не хотелось, о домашних заданиях – тем более. Даже свободное время после обеда и возможность полетать не радовали. Действительно: зачем летать, если квиддича всё равно не будет?..

- Старосты школы! – со стороны преподавательского стола раздался голос директора Минервы МакГонагалл. – Прежде, чем вы отправитесь в класс, пожалуйста, подойдите ко мне.

Гермиона встала из-за стола и, перекосившись под тяжестью сумки (доверить её Рону она не захотела), потащилась исполнять распоряжение директрисы. Гарри вздохнул и последовал за ней.

Старосты подошли к помосту. Гермиона, нацепив деловую улыбку, поздоровалась – на вкус Гарри, слишком вежливо и даже как будто слегка подобострастно. Возможно, это была всего лишь игра воображения, но старая подруга неожиданно напомнила ему ханжу и карьериста Перси Уизли.

Минерва МакГонагалл восседавшая за столом в гордом одиночестве (все профессора уже разошлись), величественно кивнула головой и хотела что-то сказать, но позади её трона мелькнул всполох синего шёлка.

- Ой, вы заняты! – сказала миссис Саншайн. – Простите, я тогда потом…

- Нет-нет, Санни, сначала с вами… Мистер Поттер, мисс Грейнджер, пять минут, - директриса снова повернулась к миссис Саншайн. – Ну, какие у нас новости?

Как хорошо ни владела собой волевая Минерва МакГонагалл, в её голосе явственно проскользнули тревожные нотки.

Странная перемена произошла с миссис Саншайн при этом вопросе. Улыбка покинула прекрасное лицо, и сияющий взор потемнел – как будто солнце скрылось за тяжёлой тучей. Гарри подумал, что Санни выглядит ужасно усталой… Да и лет ей, пожалуй, не двадцать, как все думают, а гораздо больше…

- Увы, порадовать мне вас нечем, - Санни опустилась в соседнее кресло и виновато взглянула на свою начальницу. – Всё по-прежнему: держимся из последних сил…

Минерва горестно вздохнула.

- Ох, что за жизнь, что за жизнь! И почему лучшие всегда страдают больше всех?.. Значит, никаких изменений?..

Миссис Саншайн развела руками.

- Спать не можем – кошмары. Есть не можем – тошнит. Регулярно теряем сознание. Немудрено: который месяц без сна и без пищи, на одних зельях… Да после такого ужасного ранения… Да после Амбридж…

У МакГонагалл сделалось такое лицо, что Гарри показалось, будто директрису вот-вот вырвет.

- Не произносите при мне это имя, - проговорила она, стиснув зубы.

- Простите, Минерва, - Санни легонько дотронулась до её руки, - мне и самой не доставляет никакого удовольствия вспоминать эту… Знаете, назвать её женщиной просто язык не поворачивается. И мне очень грустно вновь убедиться в том, что в природе есть такое вещество, которое не тонет ни при каких обстоятельствах. Уж извините за грубость, наболело…

- Да ничего-ничего, - рассеянно произнесла Минерва, - я вполне с вами солидарна… Санни, а если попробовать заклинания? Ну, чтобы заставить его поесть?.. Я думаю, мне удастся утрясти с Авроратом этот вопрос…

Санни покачала головой.

- Минерва, вы меня не поняли. Он не капризничает и не морит себя голодом. Он и сам может заставить себя поесть, но результат, увы, всегда один. А хуже всего то, что снять приступ бывает невозможно: всё заканчивается кровавой рвотой и очередным обмороком... К тому же, Империус не зря относится к Непростительным заклятиям. Вроде бы, ничего страшного, даже приятно, но тем не менее, вред для здоровья очень существенный. А у нас этого здоровья… сами знаете. Сейчас даже обычную магию следует применять очень осторожно: похоже, имело место сильное злоупотребление, он совершенно истерзан… Вы так и не смогли выяснить, какими методами пользовалось следствие?

- Не смогла. «Сведения секретные, разглашению не подлежат», - горько усмехнувшись, ответила Минерва. – Дураку понятно: раз они боятся огласки, значит, на то есть причины. А зная эту кровожадную жабу, можно предположить всё, что угодно. Санни, я вам и без документального свидетельства скажу, что его пытали, и очень жестоко. Я видела его до Азкабана и… я вижу то, что осталось от него после…

- Минерва, в Азкабане и без пыток невесело, - вздохнула Санни, - три недели с дементорами… такое даже здоровому человеку непросто выдержать… Однако мне, для более успешной помощи, не помешало бы знать точно, какие именно заклинания и, возможно, зелья применяли следователи и те… целители, - синие глаза зло прищурились, и Гарри показалось, что под взглядом Санни стол начал дымиться, - которые заставляли его жить…

Гарри понял, что ему не кажется: старинная дубовая столешница действительно дымилась. Минерва закрыла лицо руками.

- Дементоры… Амбридж, - проговорила она еле слышно, - всё, как раньше… Боже мой, похоже, война никого ничему не научила!.. А он… Бедный, бедный мальчик! Такой храбрый и такой несчастный! Санни, что мне делать?! Если он… то я тоже… я просто не смогу жить… После всего, что случилось… Я не выдержу!..

Госпожа МакГонагалл задыхалась. Санни достала небольшой пузырёк, вытащила пробку и молча протянула директрисе. Та покорно выпила зелье. Санни поднялась с кресла и приобняла Минерву за плечи.

- Не отчаивайтесь, - промолвила миссис Саншайн. - Я вот не отчаиваюсь… Хотя мне очень тяжело. Вы пригласили меня ради одного пациента, но в этой школе сейчас едва ли наберётся с полсотни здоровых людей. Замок пропитан болью от подземелий до крыш, а вы знаете свойство моего дара… Иногда мне кажется, что я не выдержу ни минутой дольше, однако…

- О, Господи, Санни, почему вы не сказали раньше?! – директриса вскочила и схватила целительницу за руки. – Я немедленно вас уволю!..

- И лишите меня возможности исполнить своё предназначение? – грустно улыбнулась миссис Саншайн. – Лишите меня смысла существования?.. Я рассказала вам всё это не для того, чтобы вы меня пожалели… но коль скоро вам всё-таки меня жаль, позвольте мне остаться. Минерва, дорогая, если вы сейчас прогоните меня, под угрозой окажется не одна жизнь, а две. Потому что есть боль, которую я знаю не по дару сострадания. И я была уверена, что никто в мире не страдает сильнее, чем я. Да, я думала именно так ещё месяц назад, до того самого дня, когда меня впервые вызвали в палату к Северусу…

Услышав это имя, Гарри вытаращил глаза и едва удержался, чтобы не ляпнуть «чёрт меня побери» или что-нибудь покруче. До сего момента он не догадывался, о ком говорят Санни и директриса… Он покосился на Гермиону: она кусала губы, похоже - боялась заплакать.

- Я никогда прежде не видела такого мужества, - продолжала Санни, - такого терпения… И мне стало стыдно. За все дни, проведённые в мечтах о смерти. За все ночи, погубленные тоской… Минерва, если я сейчас имею силы помогать кому бы то ни было, то лишь потому, что Северус помог мне. И продолжает помогать. Тем, что не смотрит на меня с ненавистью, когда я привожу его в чувство, обрекая на продолжение страданий. Тем, что не отворачивается, когда я даю ему лекарство, хотя для него каждый глоток - чистое мучение. Тем, что не срывает повязку, хотя раны ужасно болят... Тем, что до сих пор противостоит безумию, которое стократ страшнее любой телесной боли. Вы восхищаетесь его подвигами на войне? Я о них ничего не знаю. Для восхищения мне хватает того, что я вижу сейчас… Не разлучайте нас, пожалуйста. Северус – герой, а я – просто слабая женщина. Он, возможно, справится и без меня, но я без него – вряд ли…

Бледная и печальная, Санни как будто стала ещё красивее. И Гарри поймал себя на том, что отчаянно завидует Минерве МакГонагалл, которая может позволить себе обнять прекрасную целительницу...

- Ах, Санни, как вам это удаётся? – улыбнулась сквозь слёзы директриса. – Вы говорили такие грустные вещи, а на сердце светлее стало!..

- Это моя маленькая тайна, - ответила миссис Саншайн, - позвольте мне идти, скоро начнётся урок…

Поклонившись, Санни вышла из зала через маленькую боковую дверцу. Госпожа МакГонагалл проводила её растроганным взглядом, потом поднялась со своего трона, видимо, тоже собиравшись уходить… И удивлённо воззрилась на старост.

- А вы двое что здесь делаете? – спросила директор.

- Эээ… но, - захлопала глазами Гермиона, - вы же сами велели нам…

- Ах, ну да, конечно, - опомнилась МакГонагалл, - но вы лучше идите. Поговорим в другой раз.

V

Выйдя из Большого зала, Гермиона всё-таки не выдержала и расплакалась.

- О, Гарри, какой ужас! – всхлипывала она. – Кто бы мог подумать!.. Бедная Санни! Всегда такая весёлая, приветливая! Мне казалось, что на свете нет никого счастливее и беззаботнее, чем она! А она, оказывается, так мучается! Она даже хотела умереть!.. Бедняжка!.. Ну почему, почему самые хорошие, самые светлые всегда страдают больше всех?!

Гарри почувствовал, что и сам сейчас потеряет лицо. Требовалось срочно сменить тему. К счастью, последняя фраза Гермионы напомнила ему кое о чём.

- А что это Снейп делал в Азкабане? – спросил Гарри.

- Известно, что, - Гермиона утёрла слезы рукавом мантии, - находился под следствием.

- Под каким следствием? – удивился юноша.

Гермиона хмыкнула.

- Ты хоть раз за лето открыл «Ежедневный пророк»? Или «Ведьмин досуг»? Или, на совсем уж худой конец, «Придиру»?..

Гарри отрицательно покачал головой. Весь май после Дня победы и три летних месяца пролетели для него как один день, полный счастья и солнца. Солнцем была Джинни, а больше Гарри не помнил ничего… Ну, было ещё два визита в Министерство Магии. Один – на заседание Визенгамота, для дачи показаний, и второй – на торжественную церемонию награждения героев войны. Ну, ещё приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы избежать встреч с репортёрами. А читать газеты… ему это как-то и в голову не пришло…

- Поздравляю, ты пропустил самый громкий процесс века, - сказала Гермиона. – «Магическое сообщество против Северуса Снейпа».

- Что?! – изумился Гарри.

Гермиона пожала плечами.

- То, что слышал.

- Но… почему?..

- То есть как это почему? – Гермиона сделала удивлённые глаза. – Он же чудовище! Снейп убил Дамблдора. Снейп был правой рукой самого страшного злодея в истории магии. Единственный уцелевший ближайший сподвижник. Не считая Люциуса Малфоя, разумеется. Но по количеству и тяжести совершённых преступлений Малфой Снейпу и в подмётки не годится, сам понимаешь… Так что, для магического сообщества известие о том, что Снейп не погиб, стало большой радостью. Люди жаждали справедливого возмездия. И они нашли того, кто сможет ответить за все их беды…

Гарри усмехнулся. Ничего так шуточка. Не смешная, правда…

- Я же рассказал всем, что Снейп не преступник. Я сказал, что доказательства находятся в Омуте Памяти…

- Следователи извлекли из Омута Памяти воспоминания, изучили их… И объявили, что, возможно, по крайней мере некоторые из них – поддельные.

- Поддельные?! – воскликнул Гарри, спугнув какое-то робкое привидение. – Они совсем сдурели?! Я видел поддельные воспоминания! Эти – настоящие!.. Да и как Снейп мог их подделать? Он умирал!.. К тому же, он помог мне победить Вольдеморта!.. Если бы Снейп не был на нашей стороне, он бы не стал…

Гермиона терпеливо вздохнула.

- Во-первых, воспоминания могли быть подделаны заранее. Во-вторых, Снейп мог сделать это гораздо искуснее, чем Слагхорн. В-третьих, не факт, что Снейп действительно умирал, он мог только притвориться умирающим. В-четвёртых, если воспоминания и заставили тебя выйти на поединок с Вольдемортом, то это ещё не доказательство того, что Снейп был на нашей стороне. И вообще, следствие решило, что он взял третью сторону: свою собственную…

У Гарри закружилась голова. Гермиона перевела дух и продолжала:

- Может быть, Снейп почуял, что Тёмный Лорд теряет удачу. Может быть, просто решил отомстить ему за его неблагодарность. А заодно и тебя послать на верную смерть, ведь выжил ты буквально чудом, а не благодаря воспоминаниям. И в любом случае – обеспечить себе самому прекрасное алиби. Причём, как на случай нашей победы, так и на случай победы Вольдеморта.

- Э-э-то как? – замерев посреди коридора, Гарри изумлённо захлопал глазами.

- Элементарно, Гарри! – ответила Гермиона. – Побеждаем мы – воспоминания в Омуте Памяти ясно говорят о том, что Снейп был за нас. Побеждает Вольдеморт – те же воспоминания свидетельствуют о том, что Снейп сочинил красивую сказочку для того, чтобы ты добровольно пошёл на смерть. Идеальный план! Вполне в духе двойного шпиона...

Гарри стиснул зубы. Ему показалось, что стены Хогвартса зашатались, грозя рухнуть ему на голову.

- Так… хорошо… ладно, - проговорил юноша, стараясь хоть немного успокоиться. – Предположим. Следователи решили, что воспоминания поддельные. Но ведь есть ещё портрет Дамблдора. Он же мог всё подтвердить! Или с ним не поговорили?…

Гермиона снисходительно усмехнулась.

- Разумеется, с ним поговорили. Но, Гарри, разве ты сам не понимаешь, что и его показания можно истолковать как угодно? Снейп убил Дамблдора потому что сам Дамблдор велел ему сделать это? Но ведь убийство полностью соответствовало также и планам Вольдеморта! И кто может сказать с уверенностью, чью именно волю исполнял Снейп? О, конечно, Дамблдор был уверен, что Северус полностью на стороне добра… Но, знаешь ли, покойный директор успел заработать себе не слишком полезную в данном случае репутацию неисправимого оптимиста…

- Но… я видел, как Снейп умолял спасти маму… как обещал за это всё, что угодно…

Гермиона остановилась (до сих пор друзья шли в сторону класса Зельеварения).

- Так, давай-ка лучше присядем, - сказала она, - чувствую, разговор у нас впереди ещё долгий…

Она взяла Гарри за плечо и подвела к широкой скамье, стоявшей рядом с рыцарскими латами. Гарри сел, а Гермиона сначала влезла на постамент и, откинув забрало, заглянула внутрь доспехов. Не обнаружив там Пивза, она успокоилась, отряхнула руки от ржавчины и уселась рядом с Гарри.

- Значит, ты видел, как Снейп пообещал Дамблдору перейти на его сторону, если Альбус спасёт твою семью. Прекрасно. Кто тебе докажет, что Снейп в тот момент был искренен?

- Он не притворялся! – воскликнул Гарри. – Он был вне себя от страха, я это видел!.. И потом… когда мама всё-таки погибла… Он плакал… так плакал, что у меня чуть сердце не разорвалось… Нет, это была не ложь!..

Гарри осёкся. Память услужливо подсунула обрывок разговора, подслушанного в этом же коридоре почти два года тому назад:

«Где бы, по-вашему, я был, Драко, если бы не умел притворяться?»

Гарри почудилось, будто это слова прозвучали вслух… Гермиона смотрела на него так, словно была прекрасно осведомлена о том, что происходит у него в голове.

- А теперь посмотри на всё со стороны, - предложила она, - это очень интересно, Гарри. Потому что, если отрешиться от эмоций, этому поступку Снейпа можно найти и другие объяснения.

- Объяснение только одно! – не сдавался Гарри. – Снейп любил маму! Поэтому и пришёл!..

- Очень романтично, - кивнула Гермиона, - но, как я уже говорила, совершенно бездоказательно с точки зрения следствия. Снейп знал пророчество. А в пророчестве не было сказано, кто именно погибнет в случае вашей с Вольдемортом встречи. А если Тёмный Лорд будет повержен? Что станется с его сторонниками? И Снейп решил подстраховаться. Ну, да, ему пришлось сыграть несчастного влюблённого. Чем эта роль сложнее любой другой?

- А если бы Вольдеморт победил? – Гарри был близок к отчаянию. – Что было, кстати, гораздо более вероятно! Небось, Снейпу бы не поздоровилось, узнай Лорд о том, что его сторонник переметнулся к врагу!..

- Но ведь он не узнал об этом, - возразила Гермиона, - как ты думаешь, кто был первым на подозрении, когда Вольдеморт, услышав пророчество, явился вас убивать, а вы исчезли у него из-под носа? Уж не Снейп ли, который просил Лорда пощадить Лили? Вольдеморту наверняка захотелось прояснить этот вопрос. Но Снейп как-то вывернулся…

- И как, интересно? – не без ехидства спросил Гарри.

- Не знаю, - Гермиона задумчиво почесала нос, - следователи об этом не сказали. Да, в общем, это и не имеет отношения к нынешнему делу…

- Вот-вот! – у Гарри было чувство, будто он тонет и пытается ухватиться за соломинку; глупо, но он ничего не мог с собой поделать: мир рушился на глазах. – Про нынешнее дело! Если бы Вольдеморт победил в нынешней войне и увидел это воспоминание, как бы Снейп оправдался на сей раз?

- Да очень просто, - ответила Гермиона, - он соврал бы Лорду, что воспоминание было сочинено специально для тебя, а на самом деле ничего подобного не было.

- А Вольдеморт спросил бы у портрета! – сказал Гарри и почти сразу же понял, что сказал чушь. Вряд ли Вольдеморт после своей победы стал бы разговаривать с портретом Дамблдора. Спалил бы его к вурдалакам и дело с концом. А если бы и снизошёл до разговора, то разве Дамблдор выдал бы Снейпа? Нет, наверняка не выдал бы…

- Кстати, фальшивыми следствие сочло именно воспоминания Снейпа о его любви к Лили, - сказала Гермиона, - ибо никто не мог подтвердить, что он действительно её любил…

- Вольдеморт со мной не спорил, когда я ему это сказал, - угрюмо проговорил Гарри, - он, можно сказать, подтвердил, что у Снейпа были чувства к маме…

- Если мне не изменяет память, он не назвал эти чувства любовью, - уточнила Гермиона. – Он сказал, что Лили была лишь прихотью, о которой Снейп впоследствии и не вспоминал.

- Он врал! – воскликнул Гарри.

- Да нет, просто он никогда не верил в любовь, - сказала Гермиона, - а особенно в такую, которая может перевернуть всю жизнь и заставить человека идти на безумный риск ради одной памяти… Вот и следователи решили, что всё это слишком красиво и драматично, чтобы быть правдой. Отличный сюжет для сентиментального романа, не более того.

- Тогда… тогда как ты объяснишь вот это? – Гарри вынул из внутреннего кармана мантии половинку фотографии.

С помятого листка друзьям улыбнулась Лили Поттер. В свете факелов её лицо было видно неясно: фотографию покрывали следы каких-то пятен. Оторванный край так и не поддался действию Очищающих заклинаний, здесь бумага была совсем тёмной…

- Мне прислали её вскоре после того, как я дал показания Визенгамоту, - сказал Гарри, глядя на листок. – Сказали, что справедливость требует вернуть вещь настоящему хозяину… Снейп носил её здесь, у сердца. Всегда. Она была с ним и в ту ночь… Был ещё обрывок письма, но он не сохранился... Мама писала не на пергаменте, а на обычной бумаге… а ты помнишь, сколько там было крови… Видишь, и здесь – тоже кровь, его кровь, Гермиона. Неужели, ты скажешь, что и это – не доказательство?..

- Скажу, Гарри, - грустно кивнула Гермиона, - это не доказательство. То есть, доказательство, но вовсе не чувств Снейпа, а его предусмотрительности. Он просто позаботился о том, чтобы его фальшивые воспоминания имели материальное подтверждение…

Гарри едва не уронил фотографию. Теперь уже не только стены вокруг шатались, но и пол поехал в сторону, норовя ускользнуть из-под ног. Юноша в растерянно оглянулся, словно ища поддержки – неведомо у кого.

- Хогвартс, - проговорил он, - Снейп защищал школу… он не мог служить Вольдеморту… Он спас Джинни и Невилла от расправы Кэрроу…

- Один-единственный раз, - жёстко произнесла Гермиона. – И опять же, Гарри, каковы были мотивы? Кэрроу – маньяки, а Вольдеморт не хотел зря проливать чистую кровь. Невилл и Джинни – потомки самых чистокровных волшебных семей Англии… Вполне возможно, что Лорд был доволен поступком своего верного слуги.

- А… тогда… – проговорил Гарри спустя долгие пять минут. – Зачем Снейп помог нам уничтожить крестраж?

Гермиона посмотрела на него с жалостью, как на слабоумного.

- Всего один крестраж, Гарри, один из нескольких, а сколько выгоды! Победим мы – твои показания убедят всех в том, что Снейп действительно помогал тебе. Победит Лорд – неужели такая цена покажется ему слишком высокой? Ведь в результате ты поверил Снейпу и добровольно отдался в лапы врагов!

- Но это придумал не Снейп! – в отчаянии воскликнул Гарри. – Не Снейп велел мне пожертвовать собой! Это был план Дамблдора!..

- Да, его портрет тоже так сказал, - согласилась Гермиона, но взгляд у неё был какой-то странный…

- Что? – довольно грубо спросил Гарри. – Что опять не так?

- Ты знаешь, что портрет можно заколдовать так же, как и человека? – спросила Гермиона. – И даже куда успешнее, ведь картина не может защищаться… Поэтому показания портретов редко используют в качестве основных улик. Только если доказано, что преступник не имел возможности наложить чары на нарисованного свидетеля. А Снейп, как ты понимаешь, слишком часто бывал в директорском кабинете наедине с портретом. К примеру, заклятие Конфундус могло заставить Дамблдора выдать план Снейпа за свой собственный…

- Приори Инкантатем! Надо было проверить волшебную палочку Снейпа!..

- Проверили. Там этих Конфундусов… А уж прочих заклинаний, разрешённых к использованию только для авроров на сверхопасных заданиях… А уж темномагических, о которых добропорядочный человек даже и знать не должен…

И Хогвартс всё-таки рухнул - вместе с небом.

- Эмили Краус, – прошептал Гарри.

-Что? – Гермиона встревожилась; подвинувшись поближе, она осторожно взяла Гарри за руку. – Гарри, что ты говоришь? При чём тут Эмили?..

Юноша взглянул на фотографию и спрятал обратно в потайной карман.

- Это однокурсница Джинни… Из Отряда Дамблдора, - свой собственный голос Гарри слышал как будто бы издалека. – Она пострадала в Битве за Хогвартс. Она не может ходить: в неё угодило проклятие, о котором не знают целители. Но Снейп-то наверняка знает. Он вылечил Кэти Белл. Надо заставить его вылечить Эмили, а потом… А потом я убью этого гада. Без всякой магии. Голыми руками. Просто задушу.

Гарри сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Гермиона издала какой-то невнятный писк.

- Я поверил ему, - продолжал Гарри, тяжело дыша и глядя в пол невидящим взглядом, - я начал его уважать… А он… Если бы он был верен хоть кому-то… Пускай даже Вольдеморту!.. Но эта сволочь готова была предать всех, спасая свою никчёмную задницу!..

Гарри вскочил со скамьи. Бушевавшая в нём ярость требовала выхода. А может, отправиться в Больничное крыло прямо сейчас? Предатель и убийца не должен прожить ни одной лишней минуты!..

- Гарри! Гарри! – он шагнул было к лестнице, но на его плечах повисла перепуганная Гермиона. – Гарри! Подожди! Послушай! Пожалуйста!..

- Отстань, мне некогда! – рявкнул Гарри, пытаясь стряхнуть с себя подругу.

- Одну минуту, Гарри! Всего одну минуту! – умоляла девушка.

- Хорошо. Но только одну, - Гарри сел на скамью, скрестив на груди руки. – Время пошло.

Бледная и дрожащая Гермиона осторожно присела рядом, пытаясь заглянуть ему в глаза.

- Гарри, - всхлипнула она, - прости меня… Я, кажется, перестаралась… Всё, что я рассказала тебе – неправда! Северус Снейп был верен Дамблдору! Он действительно любил Лили!

- Доказательства! – потребовал Гарри.

- МакГонагалл догадалась расспросить твою тётю… Петунья Дурсль подтвердила, что её сестра в детстве часто общалась со Снейпом.

- Как мило! – ядовито проговорил Гарри. – Великая любовь в песочнице! Минута прошла! Это всё, что ты можешь мне сказать?

- Нет, - Гермиона поднялась со скамьи и встала напротив Гарри. – Есть ещё кое-что. Попытайся вспомнить, как выглядел Патронус Снейпа…

Ему не нужно было пытаться. Воспоминание пришло само. Чёрный лес, колючие звёзды в далёком небе. Пронизывающий холод, глухая тьма одиночества… И внезапный свет: серебристо-жемчужная лань, не оставляющая следов на голубоватом девственном снегу.

Странно знакомая, словно бы родная. Лишь на миг зажглось в памяти сияние её прекрасных глаз, но лютая злоба, отвращение и жажда мести покинули сердце.

VI

Пришедшая им на смену боль заставила Гарри Поттера застонать.

- Гермиона, пожалуйста, докажи мне, что он невиновен! – взмолился юноша. – Или я брошусь с Астрономической башни! Я не могу ненавидеть этого человека!.. После того как я увидел её!..

Гермиона ласково погладила его по плечу.

- Конечно, я докажу, Гарри, - проговорила она, - я уже доказала. Патронус Северуса Снейпа такой же, какой был у твоей матери. Это не совпадение, подобные совпадения невозможны. Ты знаешь, что это значит. Это значит, что он действительно её любил…

Гарри закрыл лицо руками.

- Не получается, - прошептал он, - это нельзя доказать... Все, кто мог видеть Патронуса моей матери, уже мертвы… Или… Или нет?!

Он жадно уставился в лицо Гермионы и увидел, как она улыбнулась.

- Минерва МакГонагалл видела один раз, как Лили, тогда уже Поттер, вызывает Патронуса, - сказала девушка. – И она сказала, что сходство потрясающее. Эти две лани – просто близнецы…

Гарри вспомнил, как в день победы он, стоя на возвышении в разгромленном Большом зале, рассказал всем присутствующим подлинную историю Принца-Полукровки. Разумеется, вкратце, без интимных подробностей. Как после этого рассказа госпожа МакГонагалл поспешно удалилась в директорский кабинет и вернулась оттуда спустя час - бледная и заплаканная. Как в ответ на жадные расспросы смогла прошептать только «О, Боже мой! Северус!..» Она видела воспоминания. И она видела серебряную лань Снейпа…

Рухнувшее небо вернулось на своё место. Гарри Поттер глубоко вздохнул.

- Гермиона, - сказал он, - ты в следующий раз… это… как-нибудь… хотя бы предупреждай, что ли… Я ведь сейчас чуть человека не убил. Ни в чём не повинного, между прочим…

- Гарри, я уже извинилась, - смущённо проговорила Гермиона, - к тому же, откуда я знала, что ты настолько потеряешь способность к логическому мышлению. Ты как-то упустил из виду то обстоятельство, что, если бы всё сказанное мной было правдой, Северус Снейп уже давно получил бы поцелуй дементора. Или, по крайней мере, находился не здесь, а в тюрьме…

- Ой, - сказал Гарри.

- Ничего, не ты первый, - грустно произнесла девушка. – Когда в газетах стали публиковать рассказы о злодеяниях, совершённых «ближайшим сподвижником Вольдеморта», я сразу же приехала в Хогвартс. Мы с госпожой МакГонагалл писали опровержения… А потом нас вызвали в следственную комиссию. И рассказали то, что ты сейчас слышал. Клянусь тебе, в устах министерских работников обвинение звучало раз в десять убедительнее… В общем, мы тоже купились.

- Немудрено, - сочувственно вздохнул Гарри.

Они немного помолчали. Студенты уже разошлись по классам, в коридоре было пусто и тихо, лишь слегка потрескивали горящие факелы.

- Но это всё равно не избавляет нас от вины, - проговорила Гермиона, кусая губы. – Мы оставили профессора Снейпа одного, едва живого, беспомощного, в Азкабане… на растерзание дементорам и Амбридж с её приспешниками… Только потом мы поняли, что нас обманули самым подлым образом. Следствие с самого начала знало, что Снейп невиновен. Но многим высокопоставленным министерским шишкам позарез требовался преступник. Той же Амбридж, которая во время войны держала… э… не совсем верный курс. Им нужно было отвлечь внимание от своих скромных персон. А громкий процесс, показательный суд и торжественная казнь одного из главных сторонников Вольдеморта могли бы поспособствовать этому как нельзя лучше.

- ………..! – сказал Гарри, чувствуя, что его снова начинает тошнить. – Извини, пожалуйста…

- Не извиняйся, - махнула рукой Гермиона. - Госпожа МакГонагалл сказала примерно то же самое, когда поняла, что её доказательства невиновности Снейпа никого не интересуют. Стало ясно, что его дни сочтены. Мы были бессильны помочь... Протестовать? В прессе очень своевременно появились заметки о том, что «некоторые бывшие коллеги преступника под влиянием вполне объяснимых чувств не хотят признавать… бла-бла-бла… им следовало бы разобраться с приоритетами и внять голосу здравого смысла». Искусство формирования общественного мнения – гениальное изобретение магглов, которое…

- Так как же вам всё-таки удалось? – перебил Гарри.

- Пришлось действовать их же методами, - ответила Гермиона. – Мы купили Риту Скитер. Не спрашивай, сколько мы ей заплатили. И она за полторы недели написала гениальную книжку под названием «Долорес: дура или дьяволица?» Похоже, правдивую от первого до последнего слова. Во всяком случае, Амбридж испугалась. Мы послали ей рукопись вместе с ультиматумом: или она немедленно освобождает Снейпа, или через день книжка появится во всех магазинах… В общем, на следующее утро МакГонагалл с Хагридом поехали в Азкабан. Меня не взяли. Я сначала рассердилась, но... Когда они вернулись в школу, госпожа директор свалилась с сердечным приступом, а Хагрид напился, как тролль. Наверно, мне действительно нечего было там делать…

- Значит, Снейпа оправдали, - с облегчением промолвил Гарри.

Гермиона поморщилась.

- Угу. Даже наградили Мерлином первой степени. И мы давили на все педали, чтобы в прессе появились нужные публикации. Но, знаешь ли, радость магического сообщества о восторжествовавшей справедливости была сравнима разве что с радостью голодной собаки, у которой отобрали кость. Народ не захотел верить, он жаждал отомстить хоть кому-то за свои беды. Кое-кто попытался проникнуть в больницу святого Мунго, чтобы учинить самосуд… Нам снова помогла Рита. Бесплатно – советом. Она порекомендовала нам рассказать о Снейпе нечто такое, что могло бы найти… ну… душевный отклик. И в первую очередь – у женской части населения…Гарри, ты только не сердись, но нам пришлось…

- Кажется, я догадался, - усмехнулся Гарри. – Вы решили поведать всему миру о подробностях несчастной любви Северуса Снейпа...

- Да, - покаянно вздохнула Гермиона. – И мы не просто рассказали, мы заплатили одной хорошей писательнице за небольшой роман. Я для пробы дала почитать его своей маме. Результат впечатлил. Мама (а она, если ты помнишь, стоматолог, и нервы у неё железные) сутки ревела, а потом стала уговаривать меня – ты только не падай, ладно? – «обратить внимание на этого мужчину, раз уж ты с ним знакома. Тридцать восемь лет – да разве это возраст? Чарли Чаплин в шестьдесят женился. И родил восьмерых детей, между прочим».

Гарри заржал совершенно неприличным образом. Он всё-таки здорово перенервничал, а слова миссис Грейнджер добили его окончательно. Гермиона подождала, когда припадок закончится, и сказала, насупившись:

- Тебе смешно… Я думала, Рону тоже смешно будет. А он обиделся. Он и так дулся на меня, ведь я почти всё лето вместо того, чтобы проводить время с ним и будущей свекровью, копалась в Своде Законов. Кажется, он меня приревновал…

- К Снейпу? Вот ненормальный!..

- Ну, это как сказать, - Гермиона всё ещё хмурилась, - после того скандала, который Рональд мне закатил, я стала задумываться. Мама дочке плохого не посоветует… Да ладно тебе, шучу я, шучу! Гарри, у меня просьба. Пусть эта история с романом останется между нами. Даже нашим не говори. Пускай все по-прежнему думают, будто это просто утечка информации. Нам – я имею в виду себя и госпожу МакГонагалл – очень не хотелось бы портить отношения с профессором Снейпом…

Гарри кивнул и снова достал из кармана половинку фотографии. Кровь на ней больше не казалась ему грязью. Всё встало на свои места.

- А может быть, - нерешительно проговорил Гарри, глядя на улыбающуюся маму, - мы всё-таки… ну, это… сходим… Проведаем его?..

- Кого? – рассеянно спросила задумавшаяся о своём Гермиона.

- Снейпа…

Гермиона пожала плечами.

- Может быть… Только когда-нибудь потом. Ты же слышал, он плохо себя чувствует. Вряд ли наш визит сильно его обрадует…

……………………………………………………………………………………….

На урок старосты, разумеется, здорово опоздали. К счастью, профессор Слагхорн не был склонен ссориться с кем бы то ни было, а уж тем более – с главными звёздами Клуба Слизней.

- Заходите скорей, мы уже заждались! – жизнерадостно прогудел он.

- Извините, профессор, мы… - начала было Гермиона, но толстяк замахал руками.

- Ничего не говорите, милая леди! Я всё понимаю: дела задержали! О, быть старостами школы это нелёгкий труд, нелёгкий!.. Ну, садитесь. Итак…

Он остановился перед классом, держась за отвороты сюртука, сияя широкой улыбкой и золотыми пуговицами тёплого жилета.

- Итак, мы говорили о ваших эссе… Повторяю для вновьприбывших: недурно, очень недурно. Свойства белладонны практически во всех работах перечислены верно, особенности зелий, приготовляемых с использованием экстракта этого растения – тоже. Вполне, вполне достойный результат!.. Впрочем, чему тут удивляться? В этом году у меня на редкость талантливый класс!

Профессор обвёл студентов отеческим взором и остановился на Невилле.

- А ваши познания в гербологии, юноша, меня чрезвычайно впечатлили, чрезвычайно! – сказал Слагхорн. – Кроме того, у вас очаровательно лёгкий слог. Я наслаждался каждой строчкой. Вы имеете все задатки… Если желаете, я познакомлю вас с парой интересных и влиятельных людей из Британской Гербологической Ассоциации. Они могли бы дать вам несколько советов по поводу будущей карьеры или, скажем, издания научных работ…

Красный от смущения Невилл пробормотал в ответ нечто, понятое всеми как «спасибо, я подумаю». Профессор Слагхорн в полнейшем умилении покачал головой.

- Ах-ах, какая прелесть! Такой храбрый юноша и при этом такой скромный!.. Просто чудо! Как жаль, что мы практически не были знакомы раньше! Да, в этом году мой Клуб пополнился поистине великолепными экземплярами!.. Впрочем, к делу. Мы и так немного задержались, поэтому попробуем наверстать упущенное. Второй этап приготовления Зелья Заветных Снов – весьма ответственная и сложная процедура…

Дав необходимые инструкции, профессор отошёл от парт и устроился в мягком кресле за широким столом красного дерева. В этом классе не было кафедры, да и вообще, вид и убранство помещения сильно отличались от того, к чему Гарри привык за шесть лет занятий в подземельях.

В новом учебном году профессор Слагхорн наотрез отказался продолжать работать в аудитории профессора Снейпа и потребовал класс рядом со своей квартирой на первом этаже замка – подальше от мрачных каменных сводов и поближе к завтракам, обедам и ужинам в Большом зале.

Новый класс Зельеварения был тёплым и просторным. Даже четыре десятка студентов размещались в нём с комфортом, что уж говорить о немногочисленных счастливчиках, удостоенных права претендовать на высшую аттестацию. У каждого было отдельное рабочее место, так что при подготовке ингредиентов никто не задевал соседей локтями. Высокие окна давали достаточно света, и разбирать написанное в учебнике не составляло никакого труда. А излучающая радушие физиономия учителя дополняла общее прекрасное впечатление.

Словом, с точки зрения Гарри, – и он очень удивился бы, если узнал, что кто-то с ним не согласен, - обстановка, царившая в классе Слагхорна, способствовала усвоению знаний куда лучше, чем тьма, промозглый холод, теснота подземелий и злобные окрики Снейпа.

Но, увы, даже в столь благоприятной атмосфере великим зельеваром Гарри не стал. Об учебнике Принца-Полукровки он был вынужден рассказать профессору Слагхорну на первом же уроке – после того, как Гермиона увела в Больничное крыло Невилла, ошпаренного испорченным зельем, выплеснувшимся из котла бывшего отличника.

Выслушав чистосердечное признание, профессор Слагхорн сначала слегка опечалился («Ах-ах, а я так вами гордился!»), затем похвалил Гарри за честность («Вы настоящий гриффиндорец!») и даже наградил пятью баллами. Потом профессор впал в печальную задумчивость и, бродя вперевалочку по классу, то и дело вздыхал: «Нет, но каков Северус!.. Вы только подумайте!.. Редактировать старину Либациуса!.. В шестнадцать лет!.. Невероятно!.. Обидно, что книга не сохранилась!.. Да и сам Северус… М-да… Ах-ах, какая жалость!..»

Словом, Гермиона вновь заняла своё законное место лучшей ученицы класса и принялась активно помогать всем окружающим. Профессор Слагхорн относился к её благотворительной деятельности с большой симпатией и даже прозвал своим ассистентом. Гермиона, разумеется, была чрезвычайно польщена. И неодобрительно косилась на Невилла, который упорно отвергал все её попытки помешать в его котле.

А вот Гарри, как и раньше, принимал помощь с удовольствием. Особенно сегодня: он был очень заинтересован в том, чтобы Зелье Заветных Снов было сварено как надо. Профессор Слагхорн разрешил студентам, в случае удачи, воспользоваться результатами своей работы, и Гарри надеялся, что хотя бы раз в две недели (принимать зелье чаще не рекомендовалось – из-за белладонны) будет смотреть не кошмары, а те сны, которые выберет сам.

Поэтому он поблагодарил Гермиону, когда она ткнула пальцем в строку рецепта, которую Гарри едва не пропустил. Невилл же, в чью сторону отличница сегодня даже не взглянула, в отчаянии опустил руки: от его котла повалил едкий зелёный дым.

К месту катастрофы уже спешил профессор Слагхорн.
- Ах-ах, Невилл, какая досада! – промолвил он, заглядывая в котёл. – Что-то, вам никак не везёт с моим предметом… Обидно, обидно. Ну, ничего, не огорчайтесь. Вы ведь не занимались Зельями два года? Это вполне естественно, что некоторые навыки утратились. Наверстаете…

Бедный Невилл, чуть не плача, опустился на свой стул.

- Ничего я не наверстаю, профессор, - проговорил он, ссутулившись и глядя в парту, - Последний экзамен я сдал на «О». Это была моя высшая оценка. Простите, что сразу не признался. Госпожа МакГонагалл разрешила мне продолжать курс только потому что я… ну… принимал некоторое участие в… некоторых событиях…

Некоторое время профессор Слагхорн потрясённо молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Гарри подумал, что сейчас толстяк снова начнёт причитать и ахать. Но ошибся.

- Не стоит преуменьшать свои заслуги, мальчик мой, - сказал старый учитель тихо и проникновенно, - вы воспользовались вашим правом героя, чтобы добиться возможности сразиться со своим внутренним врагом. Вы не любите Зельеварение, я прав? И всё-таки хотите разобраться в нём. Поступок достойный настоящего храбреца. Я приложу все свои силы, чтобы помочь вам. Давайте для начала подумаем, в чём заключается ваша проблема. Разобравшись с ней, мы сможем устранить причины неудач…

Невилл поднял голову. В его взгляде засветилась надежда.

- О, спасибо вам, сэр! – проговорил он. – Знаете… вы правы, я не люблю Зельеварение. Потому что я его не понимаю… Ну, то есть, я понимаю, что понимать необязательно, но я не понимаю, как можно, не понимая, понимать, каким образом…

Профессор расхохотался.

- Да, юноша, в разговорном жанре вы не сильны, - заметил он, утирая зелёным шёлковым платком выступившие на глазах слёзы. – Позвольте, я сам сформулирую ваш вопрос. Думаю, вы хотели спросить примерно следующее: «почему именно пять капель сока дремоцвета и именно семь раз по часовой стрелке, а, скажем, не восемь и не против», я угадал?

Разумеется, после этих слов на профессора с изумлением в глазах уставился не один только Невилл.

- В-вы ясновидящий, сэр? – спросила Джинни, подобрав с пола упавший нож.

- Нет, что вы, леди! – замахал руками профессор. – Просто подобный вопрос мне уже задавали. Один раз, правда, и очень давно. Но я это как сейчас помню. Подошёл ко мне парнишка первокурсник, весь какой-то нескладный, неказистый, этакий гадкий утёнок. Тоже не везло ему с Зельями. Я в простоте своей полагал, что бедняжку просто-напросто природа умом обделила… А ему, видите ли, для того, чтобы успешно исполнять инструкции, требовалось, ни много ни мало, понимать ход мысли наших мэтров! Каково, а?

Гермиона слегка покраснела и поджала губы. Невилл вскочил.

- И что вы ему сказали, сэр? – жадно спросил он.

- Я пригласил его в Клуб Слизней! – радостно ответил профессор. – Я сразу понял, что этот малыш далеко пойдёт! И я был прав! Ах, если бы судьба была к нему хоть немного более благосклонна, наша наука получила бы в его лице второго Николаса Фламеля!

Заметив разочарование в глазах Невилла, Слегхорн развёл руками

- Да, я не ответил мальчику на его вопрос, - виновато промолвил он, - я коллекционирую гениев, но сам, увы, не гений… Он смог разобраться во всём самостоятельно. Почему бы вам не поговорить с ним?

- Это кто-то из магистров? – хмуро спросил Невилл. – Боюсь, я им здорово надоел…

- Бог с вами, юноша, это наш Северус! – улыбнулся Слагхорн.

Джинни уронила нож во второй раз, Гермиона выпустила из рук мешалку, и она утонула в котле. Невилл рухнул обратно на стул, открыв рот и выпучив глаза.

- А… о… у него… тоже… были проблемы с Зельями? – он немного помолчал, переваривая эту потрясающую новость. – Нет, сэр, ничего не получится. Боюсь, что профессору Снейпу я надоел ещё больше, чем всей Лиге Алхимиков вместе взятой… Да и он мне… Ой, то есть, я хотел сказать, что он, конечно, великий человек, и я его уважаю… Но я его боюсь!

Последние слова вырвались у Невилла явно помимо воли. Профессор Слагхорн опять рассмеялся.

- Ох-ох, юноша, умеете же вы поднять настроение! – он снова достал из кармана зелёный платок. – Вы боитесь? Северуса? В прошлом году вы здорово потрепали ему нервы! Так это вы, оказывается, со страха? А я-то думал…

Отсмеявшись, он спрятал платок и заговорил серьёзно. Даже печально.

- Пора уже повзрослеть, мой мальчик. Страх перед строгим учителем есть признак незрелости ума. Истинный учитель всегда суров, ибо идёт прямым путём. А путь напрямик - жесток и тяжек. Хотите познать истину – готовьтесь к тому, что никто не станет вас жалеть и утирать вам слёзы… Да… Извините, что-то я разболтался. Я просто хотел сказать, что Северус, возможно, не тот человек, с которым бывает приятно побеседовать за стаканчиком медовухи. У Северуса тяжёлый характер, резкие манеры и злой язык… Но у него золотое сердце.

Пока всё. Жду обратной связи.

Шикарно! Глава, про то как Гермиона и Минерва Снейпа вытаскивали получилась просто . Подробный отзыв оставить не могу пока. Но я просто в восторге! Чуть не расплакалась, когда читала, что они его оставили Амбридж на растерзание, а Хагрид напился после Азкабана!

francheska-maria , резвая какая! И когда успела-то!
Меня больше парит та самая пятая глава. Никогда не пыталась выступать в роли прокурора...
Буду ждать подробный отзыв)))

Разумеется, эта глава не единственная, которая прекрасно получилась. Остальные тоже на высоте. Попозже я все еще раз посмакую и отпишусь. Спасибо за такой труд!

Морвен Ваниар, мать-наместница
Меня больше парит та самая пятая глава. Никогда не пыталась выступать в роли прокурора...
За пятую аплодисменты отдельно. Так подробно все рассмотрено, очень логично - отличная работа, господин государственный обвинитель, не придерешься! Я даже вместе с Гарри подивилась, какая все-таки Снейп сволочь! Можно писать обоснованный фик для тех, кто не любит Снейпа. Браво!
Начало фика очень понравилось! Все в схему укладывается! И "никто меня не понимает!" тоже.

Даже не знаю, за то хвататься и что хвалить... Один фрагмент лучше другого - а вместе все вообще великолепно!

Морвен Ваниар, мать-наместница Ну что сказать! Читала без остановки, не обращая внимание на окружающее. Если меня уволят - будешь виновата ты! В общем, у тебя получается совершенно новый удивительный фанфик. Ты пишешь все лучше и лучше и у меня все хвалебные слова куда-то пропали Да вспомнила об обязанностях беты! В том месте, где происходит разговор в столовой ты употребила выражение "десяток благоухающих сосисок! Может создаться впечатление, что героев кормили продуктами с истекшим сроком годности. Это выражение применимо разве что к цветам. Предлагаю заменить на "чудесно пахнущие" или как-нибудь еще И еще дерзну заметить: может было бы уместно как -то поподробнее обосновать причину того, что Гермиона сначала заставила Гарри поверить в предательство СС, а потом извинилась перед ним; как-то усилить этот момент, с какой целью она это сделала? Из ехидства что ли? Потому, что причина здесь должна быть очень веской -нельзя же так издеваться над человеком! Заранее прошу прощения, если я не так поняла есного

Можно писать обоснованный фик для тех, кто не любит Снейпа
francheska-maria , таких мочить, а не фики для них писать!
Значит, сойдёт? Ну, я рада)))
Сын Дракона , Ваши слова окрыляют... пойду нарисую что-нибудь прекрасное... Спасибо, Граф...

mamafanat , у меня была сомнения насчёт сосисок... Мдя, начерно, придётся исправить. Хотя и жалко...
нельзя же так издеваться над человеком!
Но Гермиона же извинилась! Она просто "немного перестаралась"... Но я всё равно подумаю над предложением.

Морвен Ваниар, мать-наместница
пойду нарисую что-нибудь прекрасное
*Тихонько*
Невилла!

Сын Дракона , Вы читаете мои мысли.....

Морвен Ваниар, мать-наместница
Можно писать обоснованный фик для тех, кто не любит Снейпа
таких мочить, а не фики для них писать!
Трудно спорить! Я недавно на такое наткнулась, от возмущения и обиды пол-дня прийти в себя не могла!

francheska-maria , я и не знала, что такие есть на свете!!!!

Морвен Ваниар, мать-наместница, ааааааааааааааааааааа, это гениально!!! это здорово! Непередаваемо! Чудесно! Ну что я тебе скажу — восьмая книга удалась! И лучше, чем у мамы Ро!!!!

Морвен Ваниар, мать-наместница Ты знаешь, у меня сразу после прочтения такая мысль возникла: вот если бы как-нибудь мама РО прочла твой "Пепел" позеленела бы от зависти.
Вчера смотрели фильм США-Англия, называется "Чувства и разум". Там в одной из главных ролей догадайся кто... Правильно, Рикман Гораздо моложе, нежели в ГП, играет - как раньше говорили, - закачаешься!!! Представляешь, этакий рыцарь печального образа, которого двадцать лет назад покинула возлюбленная и он до сих пор одинок и страдает. Как все это передано!!! Однако, все окончилось хорошо, он встретил новую любовь как награду за страдания. Ну вот не скажешь, что красавец, но хорош необыкновенно!!! Стройный, подтянутый, а как на лошади скачет - восторг. Фильм, правда, длинный там много теток и появляется АР только где-то в середине, как в театре во втором акте, но потом уже почти все время на экране, Если хочешь, можно организовать просмотр Вот такие впечатления у меня; не могла не поделиться с тобой.

mamafanat , а вдруг я после этого фильма рикманьячкой стану????? Но слюни уже потекли...

Морвен Ваниар, мать-наместница
а вдруг я после этого фильма рикманьячкой стану????? Но слюни уже потекли...
У меня тоже! Теперь тоже посмотреть хочется. И колется! Я быстро на такие образы западаю.)))

Теперь еще раз про Пепел.
Все прочитала снова, внимательно, с чувством. Сплошное удовольствие! Очень хочется читать и читать дальше!

Понравилось еще в первый раз (просто написать забыла), как Гарри не знает что сказать в утешение Рону и Невиллу. Столько раз бывала в такой же ситуации! Все понимаешь, и сказать что-то надо, а знаешь прекрасно, что слова не помогут...И промолчать нельзя. И говоришь какую-то чушь. И от этого сама себя бесишь ужасно. В общем, все именно так, как у тебя написано...
Про маленького Снейпа понравилось, что у него такие же проблемы с зельями были, как у Невилла.
Само описание урока зельев тоже очень интересно и приятно читать.
Да все эпизоды по-своему хороши. Нет мест и описаний, которые хочется пролистнуть поскорее.
т.е. я хочу сказать, что ты очень разумно отнеслась к просьбе добавить побольше описаний - получилось у тебя ровно столько, сколько нужно.
Поймала себя на мысли, что не замечаешь, что фик читаешь. В смысле, любительскую литературу. Действительно, получается отличная восьмая книга, не хуже, а по мне так намного лучше даже, чем у Ро.
Так что еще раз тебе огромное спасибо!
Хотела спросить, а ты не будешь возвращаться в Азкабан, где Северуса допрашивали? Или подробнее останавливаться на его состоянии после следствия? (Это не пожелание, это просто так из интереса)...
Очень хочется посильнее пожалеть!

Хотела спросить, а ты не будешь возвращаться в Азкабан, где Северуса допрашивали? Или подробнее останавливаться на его состоянии после следствия?
francheska-maria , буду возвращаться. Всё-таки, Снейп у нас главный герой. Дальше его будет гораздо больше. Сейчас это пока только затравочка. )))
Очень хочется посильнее пожалеть
Прекрасно тебя понимаю. Имей терпение, всё будет. Это же ангст!

crazy belka28 , пасиб, обласкала))))))